Новый объект всего один. Это масштабный «Угруан», детище Николая Полисского — главного дедмороза Николы. С фирменной загадочной улыбкой художник рассказал, что название объекта — синтез названия реки Угра и Руанского собора, которому посвятил серию Клод Моне. На картинах импрессиониста собор меняется в зависимости от освещения. Полисский, который 42 года посвятил живописи, в «Угруане» объединил все цвета разом: объект, еще не достроенный на момент фестиваля, будет оплетен раскрашенной лозой. Над подготовкой материалов трудятся множество волонтеров и жителей деревни Звизжи — работа идет уже больше полугода.
Снаружи «Угруан», подставивший солнцу блестящий неоново-розовый бок, смотрится как намотанная на палец жевательная резинка — с любимым, чудовищно сладким вкусом. Изнутри, по замыслу художника, зрителю предстоит столкнуться с еще более мощным всплеском красок. Это первый цветной объект в парке. В тон ему в этом году «плеснули цвета» и на Ротонду, разбавив ее белые стены теми же цветными лозами.
Пока над «Угруаном» колдуют монтажники и красильщики, на других объектах тоже шумно, людно и интересно. В дни фестиваля независимые художники представили 5 современных опер, созданных в условиях лаборатории «КОOPERAЦИЯ» под руководством Екатерины Василевой. В представлениях принял участие 321 исполнитель. Некоторые из представлений проходили в закрытых пространствах, например внутри Ленивого Зиккурата, другие — под открытым небом. По словам организаторов, опера оказалась идеальным жанром для представления красот фестивальной территории.
Подобно тому, как ленд-арт объединяет богатство природы и рукотворное искусство, представленные в Николе оперы объединили высокий и низкий жанры, архетипичность и злободневность, и, конечно, — самую разную публику.
Некоторые проекты пошли в смысле синтеза еще дальше. Опера “Wood Wide Web” — междисциплинарный проект, столь же творческий, сколько научный. Зрителям было предложено узнать, что же все-таки чувствуют растения, когда мы с ними взаимодействуем. Для этого вокруг подопытных образцов соорудили целые передвижные лаборатории — с датчиками, термометрами, проводами, трансляторами звука и даже экранами, куда выводился текст, как бы сгенерированный растениями. При всей условности инсталляций эксперименты были подлинными. На основе этого зыбкого материала, с подводкой в виде умеренно абсурдного рассказа о том, как виноградные лозы во Франции однажды убили косуль, вырабатывая слишком много танинов, родился нежный и многослойный спектакль о языках, на которых говорим мы все — живые существа. Или не говорим. Но говорить, если верить авторам оперы, — вообще не главное. Можно без слов.
О том, что слова иногда тоже важны, — другая опера, «Отпечатки». Она посвящена сложной теме: это история девушки, которая узнала, что ее дед был надзирателем ГУЛАГа. В то время как героиня проживает телесный опыт сразу нескольких поколений, зрителям предлагают стать участниками перформанса, выстроиться в ряд у стен Павильона — будто на расстрел.
В центре опер “Curiosity” и “Teo” — вопросы, вдохновленные повесткой дня. Первая опера появилась как реакция на твиттер-аккаунт марсохода NASA. Музыка в ней звучит так, словно рождается внутри машины, исполнители с серьезными лицами говорят вещи смешные и страшные. Особенно мощно — когда на экране появляются выдержки из новостей о всевозможных катастрофах 2013 года, и голос начинает зачитывать их вслух, но каждый раз его перебивают артисты одной повторяющейся фразой: «Марсоход продолжает свое движение».
“Teo” — набирающий популярность жанр «ЖКХ-оперы», где выдающиеся голоса поют арии о соседях-гадах, заливших квартиру, а затем зрители становятся свидетелями интимного разговора с компьютерным приложением-проповедником. В конце бестелесный «духовник», как и следовало ожидать, хладнокровно оставляет несчастную верующую.
Пятая опера, наконец, — мистерия-катарсис в чистом поле у Маяка. Началась она с закатом: пока зрители собирались, рассаживались на покрытой вечерней влагой траве, подкладывая под себя куртки и газеты, и вооружались спиральками от комаров, — артисты в черной одежде, с черными узорами на коже и с невероятными головными уборами из выкрашенных в черный веток выстраивались в оцепление, готовились к черномагическому ритуалу. Опера основа на старинных поверьях о муже, потерявшем жену в темном лесу и столкнувшемся с блуждающими огнями — существами, сбивающими с пути. Был момент, когда зомби полезли на публику буквально из-под земли: зрители взвизгивали, поджимали ноги. Были неведомые существа на четырех лапах и королева ночи, выводящая тончайшим голосом: «Я — тень». Это было красивое завершение красивого фестивального дня: в конце концов вечность победила. Как бы ни завлекал всех нас современный мир с его вспышками-новостями, править бал всегда будет подсознание — и его архетипы.
«Моя задача — сделать объект, к которому будут приходить люди, — говорит журналистам Николай Полисский. — А что они в нем увидят, какие легенды сложат — это уже их дело. Я очень приветствую сотворчество».
Очередное «Архстояние» подтвердило: Никола-Ленивец — самая благодатная почва для перепроживания легенд и создания новых, своих. Лаборатория «КОOPERAЦИЯ» занимается этим уже сейчас. Посетители же фестиваля уезжают с новыми легендами практически каждый год — и в этот раз магический сон, который нам всем повезло посмотреть, был по-настоящему импрессионистским. Контрастные мазки, много воздуха, яркие цвета, наложение слоев и объекты, бесконечно отражающие друг друга и тех, кто на них смотрит.
