ГБР: Начнем с самого интересного. Твои музыкальные предпочтения остались прежними?
НК: Ты о любви к Киркорову? В детстве очень нравился, он тогда не такой раскрученный был. Особенно ’Милая, милая, милая’. Сейчас я очень скептически отношусь к российскому шоу-бизнесу. Меня он смущает, как бы ни хотелось выйти на новый уровень. Не вижу там музыки, любви к ней, творчества.
ГБР: Ты считаешь любовь к музыке главной составляющей?
НК: Конечно! Ты поешь, потому что не можешь не петь. А не для того, что бы заработать.
ГБР: Ты пробовала не петь?
НК: Да, но, как видишь, не получается. Становится плохо, заболеваешь. Я уже не говорю о депрессии, она- побочный эффект творчества.
ГБР: А были попытки закрыться, сказать себе: я – обычный человек, буду заниматься нормальными вещами, как все?
НК: Да, у меня как раз на этом фоне была первая в жизни депрессия этой весной. Ужасно тяжелый период, зато знаешь какой продуктивный! Столько новых тем для творчества – одиночество, разговор с самим собой, пустота, раздвоение личности, апатия.
ГБР: То есть, альбом ’Метро’ получается депрессивный? Мрачному городу – мрачные песни?
НК: (смеется) Думаю, Петербургу понравится. Я люблю мой город и любуюсь им, однако некая мрачность здесь была всегда, да. Также и мои песни – при некой трагичности они обнадеживают, под них хочется и танцевать, и грустить, и верить в мечту.
ГБР: Ты преодолела это состояние? В чем же была причина депрессии?
НК: Наверное, в несоответствии мечты и реальности. Мы же все с детства планируем: так, к 20-ти годам я буду тем-то. Мне было 22 (прим. - сейчас 23) и казалось, что я топчусь на месте, я была глубоко разочарована. Моя жажда славы попыталась меня сгубить. Хочу посоветовать молодым музыкантам: желайте делать хорошую музыку и найти своего слушателя.
ГБР: Самой популярной музыкой сейчас считается EDM – электронная танцевальная музыка. Ты хочешь делать что-то танцевальное, уйти в электронику?
НК: Нет, я не буду изменять себе. Афиша, Time Out и прочие ребята гораздо охотнее пишут об электронных проектах. Поэтому они обо мне и не пишут (смеется). Но я чувствую, что мне это не близко, я не хочу этого делать. В последнее время все делают такую ’размазанную электронику’, как я это называю. Фоном идет невнятное электронное полотно, а сверху голос девушки, на который наложено эхо. Я могла бы это делать и была бы намного более востребованной. Возможно, когда-то у меня дойдет до такого сознание.
ГБР: Что в таком случае нужно делать творческому человеку?
НК: Гнуть свою линию. Как-то на музыкальной конференции ‘Colisium’ я говорила с Семеном Чайкой с ’Нашего радио’. Спросила его о том, что же делать молодым музыкантам, чтобы добиться успеха, и он ответил, что не нужно прогибаться под формат радио. Нужно гнуть свою линию, тогда радио рано или поздно подстроится под вас.
ГБР: Совсем как в песне Макаревича. А какой формат у тебя? Опиши свою музыку и аудиторию.
НК: Моя музыка – это такой баланс между андеграундом и мейнстримом, который я до сих пор не могу понять. Аудитория – это мечтатели, люди, которые верят в лучшее. Я хочу, чтобы моя музыка вдохновляла людей.
ГБР: Как твоему продвижению способствовала победа в конкурсе ivi?
НК: Мероприятие было классное! Премию мне вручали Би-2. Мне было приятно участие, вышел ряд статей, мое имя услышали люди. В общем и целом я уже не верю в разные премии и конкурсы, потому что зачастую ничего, кроме красивой статуэтки они не дают.
*звучит песня Мадонны*
НК: О, Мадонна поет.
ГБР: Любишь ее?
НК: Конечно!
ГБР: Она шла на любые меры, чтобы достичь успеха. Тебе близки ее методы?
НК: Я читала книгу о ней, называется ’Интимная биография’, и знаю, как ее песни попадали в эфир. Но это однозначно не для меня. Я лучше пойду долгим путем. Тем не менее, Мадонна шикарна, настоящий артист! В свои 56 она все еще дает жару.
ГБР: Каковы твои амбиции? Ты хочешь известности? Собрать стадион?
НК: Стадион, наверное, хотят собрать все. Все хотят мировой известности. Я тоже хочу в Европу, тоже хочу стать международным артистом, представлять Россию. Я очень хотела бы, что бы музыканты из России положительно влияли на международный образ страны. Очень жаль, что наше правительство недооценивает силу музыки, развлекательной сферы. Ведь музыка, которую страна отправляет на экспорт, формирует ее имидж.
ГБР: У тебя уже есть опыт выступлений заграницей?
НК: Да, у меня было несколько выступлений в Европе по 3-4 песни. Ты заранее звонишь в определенный бар или клуб, где есть открытый микрофон, договариваешься о времени. Публика там есть всегда, это очень ценный опыт. В прошлом году я дала 4 выступления в Лондоне, после них люди заговаривали со мной, расспрашивали обо всем, часто удивлялись, что я из России.
ГБР: Расскажи о своем лучшем концерте в России.
НК: Это было в клубе Цоколь (прим. - старый Цоколь, который закрылся недавно), пожалуй, самом любимом моем месте. Я поставила аппарат со сладкой ватой и написала в афише ’сладкая вата на рок-концерте’, и половина людей, по-моему, пришла просто посмотреть (смеется). Народ танцевал, веселился, прекрасно меня воспринял.
ГБР: Здорово! Что планируешь делать в ближайшем будущем?
НК: Прежде всего,записать новый альбом. Он будет стилистически разделён на две части: русскую и английскую. Я решила пойти на это ради эксперимента. Например, для меня, петь на русском- значит выйти из зоны комфорта, так что это особенно интересно. Называется он «Метро» - потому что большинство песен были написаны именно в метро. А вот вторая часть - английская - носит название «The Underground» - это и Лондонская подземка, и целый пласт культуры, в котором мы находимся. Подполье. Тысячи людей, желающие быть услышанными. Вера и разочарование, успех и иллюзия успеха.
А что касается деятельности в целом, то я – перфекционист, особенно в отношении творчества. Поэтому я хочу только одного: с каждым годом быть лучше – петь лучше, выглядеть лучше, выступать лучше. И обязательно учиться чему-то новому.
