Но речь пойдет не о двенадцати подвигах (увы!) и вообще толком не о подвигах. Нам расскажут о его божественно-героическом зачатии, рождении и смер…и юности двадцатилетней! Однажды, когда царица Алкмена вознамерилась перечить мужу, Амфитриону и уличила его в тирании и непомерной жестокости, началось неладное. Но что может молодая хрупкая девушка против амбала-бородача? Посему сам Зевс решил «зачать» ей ребенка (божья милость), который впоследствии отнимет престол у Победителя королей. Сам любопытный процесс выглядит довольно романтично: пока супруг ходил и раздавал команды своим войскам, мацая какую-то служанку, Зевс ветром завыл, зашумел в простынях у одиноко лежащей на ложе Алкмены. «В мифах было не так!», - скажет разъяренный начитанный зритель. Да, и скажет это не раз.
Нет ничего плохого в упрощении сюжета и смягчении острых углов жесткости для придания фильму заветной цифры 12+, но в случае с мифами и легендами Древней Греции это выглядит сродни преступлению. Вместо того чтобы придать истинному герою истинно героический образ, Герыч (мне кажется, что именно так его называли сверстники во дворе) получился накаченным teddybearс лицом, которое не знает эмоций.
Фильм изо всех сил пытается выглядеть крутым брутальным мужиком аки сталь, но хватает его лишь на бездарную пантомиму в шлемах. Удивительно, но сражения нисколько не меняют положение вещей. Постоянно замедляя картинку якобы на самых эффектных моментах, создается ощущения «лагающих» кадров, словно Вы пытаетесь посмотреть кино в HD, а у Вас Pentium 2.
Амфитрион не унимался и назвал неродного сына именем поганым: Алкидом! А в 20 лет ему сообщили настоящее имя, и как-то все заладилось сразу. Но молодого полубога ждала ссылка в Египет, где подкупленный плохой человек устроил засаду, но не судьба.
В фильме есть намеки на народный бунт, единение во славу Геркала-спасителя, но и это выглядит не иначе, как неестественно склеенным маскарадом (к драме Лермонтова данное сравнение не имеет никакого отношения). А самое главное, что Геракл в трудные моменты может воздеть мечруку к небу и жалобным взглядом выпросить силу нечеловеческую, но на время (как ярость у берсерка). После чего можно крушить-ломать целые легионы супостатов и даже разносить в пыльцу многовековые каменные постройки. А чтобы было удобно разграничивать места действия фильма, решено было перед кадрами Греции показывать грозную крепость в одном и том же ракурсе. На протяжении всего хронометража.
Как же замечательно, когда в фильме настолько удачно и бескомпромиссно соседствуют все мыслимые и немыслимые недостатки. Начиная от сценария и монтажа (возлюбленная Геракла на лошади забегает в реку, а через миг она уже одна плывет по течению метров так в 5-6 от берега) и, заканчивая поразительным нехотением каждого из актеров вживаться в свою роль (исключением можно назвать лишь, пожалуй, Скотта Эдкинса).
