Многие думают, что граффити – это вандализм. Многие (да почти все!) считают, что обилие рекламы в городе – следствие рыночных отношений и не более того. Кто-то работает срывальщиком объявлений. Не вызывает ли у вас грусть лохматая бумажка с телефонами на заборе? Ей ведь уже давно тут не место, в нашем цветастом двадцать первом веке.
Даже если ты не расправишься при помощи граффити с мировой нищетой, ты можешь заставить кого-то улыбаться, пока он ссыт.
Бэнкси
Попробуйте представить, каково было бы жить в городе, лишённом граффити, объявлений, рекламы. Вычистите город, оставьте только голые, чистые, свежеокрашенные стены. Готов биться об заклад, что через месяц-другой учёные зафиксируют всплеск самоубийств. Потому что, даже не осознавая этого, мы уже не способны существовать без постоянного притока информации. Даже если мы её не замечаем, мозг фиксирует всё, тратит силы и время на эту фиксацию. Что с ним случится, когда собьётся ритм?
Французские левые писали на стенах знаменитое «L’ennui est contre-révolutionnaire». Скука – контрреволюционна. И были правы. Скука убивает. Поэтому мы дополняем пространство своими страхами, своими грёзами, своими случайно высказанными словами. Есть страны, в которых дороги снабжают небольшими вензелями. Просто так, потому что глаз их фиксирует. Пространство становится богаче, оно становится многомерным, если воспринимать за исходную точку взгляд человека прямоходящего.
Magic Leap – компания, в которую вкладывает огромные деньги сам вездесущий Google, не так давно показала свои наработки: трёхмерные сверхреалистичные изображения, погружённые в обстановку реального мира. Вы смотрите на улицу, а по ней идёт динозавр. И он безумно похож на настоящего, и тень отбрасывает, и даже ревёт в голос. Для этого нужны, например, Google Glass, но и только. Теперь можно разнообразить пространство городов даже не рисунками и статуями, а почти что настоящими объектами любого размера и формы. А вас не пугает такое будущее?
В этот миг скрытые одорофоны, вступив в действие, направили волну запахов на двоих людей, стоящих среди опаленного солнцем вельда. Густой, сушащий ноздри запах жухлой травы, запах близкого водоема, едкий, резкий запах животных, запах пыли, которая клубилась в раскаленном воздухе, облачком красного перца. А вот и звуки: далекий топот антилопьих копыт по упругому дерну, шуршащая поступь крадущихся хищников.
Рэй Брэдбери, «Вельд»
Всё, о чём мы говорили выше – изменения визуальные. Практичности в них ни на грош, просто способ усложнения, только и всего. Но что вы скажете, например, о тройных контейнерах для мусора? Вы выпили воды по дороге, в ваших руках – бутылка. Вы подходите к такому монстру и ищете именно ту дырку, в которую нужно бросать стекло. Мы слишком долго меняли реальность, просто засоряя её. Мусор, конечно, тоже информация. Такие контейнеры не только делают нам чище, они меняют подход. Не просто кинуть, но затормозить, посмотреть, туда ли кидаешь. Слабо?
Город стал сложнее. Что вы, например, скажете о еде? Мне вот кушающие прямо на весу люди кажутся отдельной субкультурой. Они стайками вьются возле хот-догов, как в своё время чибиозные девочки вертелись возле редких островков пиратской японской культуры на старой Горбушке. И если у нас всё чаще возле каждого такого ларька встречаешь гостей с юга или крайне обездоленного студента, то на Западе это особые люди – те, кто едят на весу, быстро, словно спешат куда-то. А может и правда спешат.
Городская уличная еда – феномен. Хоть сейчас бери и изучай. На ходу можно съесть хот-дог, гамбургер, блинчик, пончик, выпить кофе, чая, какао. Ещё десять лет назад на улице не было столько людей с фаст-фудом, ели купленное в магазине – в фантике, упаковке, коробочке, выкидывая их в ближайшую ржавую уродливую помойку. Мой приятель однажды подавился свежим чёрным хлебом – кушать на весу буханку очень неудобно.
Лучший вид на этот город – если сесть в бомбардировщик.
Иосиф Бродский, «Представление»
Что же будет, если от этого избавиться? Кажется, во всём этом и есть максимум человеческого. Яркий стаканчик кофе с собой, стильные таблички с номерами домов, красивые ручки в обычных стальных дверях, специально оставленные в бетоне следы человеческих ботинок, и снова коробочка с пельменями на вынос в Парке Горького и говорящая «спасибо» урна. Так в наш мир входит новая реальность, перенасыщенное информацией пространство, в котором наш мозг чувствует себя вполне уверенно. У него развились свои фильтры восприятия, свои техники расслабления, активации, концентрации познавательного рефлекса.
Наш мозг адаптируется. А у этого процесса, по всей видимости, нет обратного хода. Только вперёд, к дивному новому миру, в котором реальность объективная и наша фантазия сольются-таки в единое целое.
