Рок-мюзикл или, как сами создатели определили жанр своего детища – зонг-опера ужасов «TODD» (зонг (от нем. der Song — эстрадная песня) — вид баллады, часто пародийного, гротескного характера, высмеивающей нравы общества), за сравнительно небольшой период своего существования (премьера спектакля состоялась 6 ноября 2012 года в московском Театре киноактера и с тех пор было сыграно порядка 20 спектаклей) претерпел внушительные изменения, как в актёрском составе (уход из жизни его создателя и исполнителя главной роли Михаила Юрьевича Горшнева), так и в художественно плане. Но, несмотря на это, не только не утратил любви и интереса со стороны зрителей, а даже обзавёлся новыми поклонниками, число коих продолжает расти.
И надо сказать, что восторг, аплодисменты публики, радостное сияние глаз – всё это вполне оправдано. Мюзикл хорош, хорош по многим параметрам. В нём мы найдём потрясающие вокальные номера в исполнении мощных сочных голосов, колоритное музыкальное сопровождение, созданное Павлом Сажиновым и братьями Горшенёвами, и извлекаемое музыкантами «Король и Шут», трогающую актёрскую игру (особенно в номерах «Смертный приговор», «Счастье?», «Выход Судьи», «Христова Невеста» и «Финал»), интересные трюки, выполненные профессиональными паркурщиками, завораживающую хореографию и непередаваемо атмосферные костюмы и декорации, оформленные P183 (творческий псевдоним художника-граффитиста Павла Александровича Пухова, трагически скончавшегося около года назад).
Как уже заметно из сказанного выше – в данном случае мы имеем дело с колоссальным проектом. На одной сцене не только смешиваются и образуют единое гармоничное целое разные виды искусств – живопись, поэзия, танец, актёрская игра и, разумеется, музыка, – но и сами эти виды предстают здесь во всём своём многообразии. Помимо двух составов артистов-исполнителей главных ролей и непосредственно музыкантов, в постановке заняты хор, балет и упомянутая выше команда паркура «Street Union» - всего в ней задействовано около сотни человек, а декорации занимают аж три грузовых трейлера.
Однако совершенный в техническом плане, мюзикл сильно провисает в сюжетном. Всего в нём 2 акта, в каждом из которых по 16 вокальных номеров, исполняемых сольно или хором, чаще с танцевальным сопровождением и, по факту, не очень связанных друг с другом… Принято считать, что данная опера – оригинальное произведение по мотивам британских фольклорных легенд о серийном убийце-парикмахере. На деле же это, скорее, адаптация к современным реалиям и сильное опрощение уже существующих забугорных мюзиклов и их экранизаций. Опрощение сугубо в фабульном плане, но портящее восприятие постановки в целом – слишком много недосказанностей, белых пятен и зияющих дыр на теле её повествования. На фоне предельно простой коллизии катарсис главного героя выглядит совсем неубедительно.
Поэтому фанатизм, отдельные вспышки которого имели место быть на показе, здесь совершенно не оправдан. Особенно в виду отсутствия главного персонажа, под которого в данном мюзикле была создана роль Суинни Тодда.
А его отсутствие ощутимо и ещё как. Ощутимо во всём. В музыке, в текстах, в ходе постановки… даже в самом Роберте Остролуцком, который всем своим видом и игрой словно бы извиняется, за то, что на этом месте он, а не другой. При всём том, что играет Роберт хорошо, возможно, даже блестяще, а поёт ещё лучше, может, даже лучше оригинала. Но слёзы тоски наворачиваются на глаза, когда он исполняет «Счастье». Просто эта роль предназначалась для одного исполнителя и ассоциирования с ним уже не перебороть ни в сознании зрителей, ни в сознании самого Роберта. Да и нужно ли? Как бы то ни было – кто-то должен её играть и поэтому в одном уж точно можно быть уверенным – вряд ли режиссёры и продюсеры «Театрального дела» смогли бы найти Михаилу Горшенёву более достойную замену, чем Роберт.
Однако, представляется более правильным если не прекращать постановку мюзикла, то, хотя бы, не связывать её больше во всеуслышание с группой «Король и Шут», потому что своей популярностью она, как и деятельность других музыкантов (не будем называть имён), во многом обязана памяти и запоздалому, резкому, уже ставшему мейнстримом, признанию музыкального вклада в массовую культуру Михаила Юрьевича Горшенева. Поэтому благороднее, в том числе и по отношению к нему, было бы сохранить эту постановку в русле истории, прекрасным и ярким воспоминанием. А пока что немым укором на каждом спектакле продолжает взирать на зрителей с тонущей в глубине сцены декорации графический шут, созданный Пашей 183...
