В свою восемнадцатую весну я ощущал этот сгусток воздуха внутри своего тела. Однако одновременно я старался не задумываться об этом серьезно. Смутно я осознавал, что серьезность не обязательно означает приближение к истине.
Харуки Мураками, «Норвежский Лес»
Сегодня эту планету топчет сразу несколько поколений, в молодости одинаково куривших за гаражами у школы, забегавших в подъезды, когда становилось холодно, пивших всякую дрянь за копейки, принесённую из ближайшего универмага. Большая часть этих странных людей давно выросла, имеет деньги, жён/мужей, квартиры, машины, возможно, дачи. Но иногда, когда всё разнообразие благ надоедает, эти люди вдруг вспоминают, какими они были, и внутри что-то тихонько начинает скулить, как собака, которой машина переехала лапу. «По радио поют, что нет причины для тоски, и в этом её главная причина», как говаривал разбиравшийся в теме Саша Башлачёв. По земле он ходил не очень долго.
Новый сингл Серебряной Свадьбы – об этом. О совершенно нелогичной грусти по ушедшему, о перманентной тоске по чему-то такому, чему и названия-то нет. По чему-то, что ТОГДА было ближе, а с годами стало удаляться от нас. Это вовсе не значит, что жизнь кончилась. И уж не Свадьбе бы было об этом петь – при всей своей апокалиптичности, этот коллектив всё-таки не случайно имеет слово «серебряный» в названии, а сингл неспроста называется "Ag".
Серебро – это некий символ красивого гибельного времени. Бывает величие, а бывает величие в падении. Вспомните Серебряный век. Пир во время чумы, новый Декамерон родом из начала двадцатого века. И ведь Свадьба наследует ему напрямую. Этот макси-сингл – своего рода кивок в сторону мастеров прошлого. «Я не отсюда» - поёт Бенька в песне «Как стрижи», и от этой простенькой фразы в прошлое устремляются тысячи рук и ручек – нездешняя Цветаева, потусторонний Пастернак, выпавший из контекста Мандельштам, которого и сегодня мы совсем не знаем. Ощущение чуждости, нездешности – это ли не постоянный мотив поэзии серебряного века?
Но красота возникает не сама по себе, она требует себе фона. На фоне величественного рождается китч, на фоне коммунальной квартиры – страшная, абсурдная красота бытия. И чем мы дальше от неё во времени, тем красивее она кажется. Про это, думается, песня «Ag» с чрезвычайно личным, кажущимся «своим» текстом: «Как за гаражами мы курили и от холода дрожали, прижимались к батареям меж чужими этажами…» или «Прекрасные, опасные, беспечные, невечные друзья мои». А вот вы в каком возрасте поняли, что они не вечны?
Нельзя рассказать самое больное – это, пожалуй, главная мысль. Вырасти в спальных районах. Дружить против всякой логики, влюбляться в непонятных людей, читать стихи на детской площадке с бутылкой пива в руке, сбегать из школы и тупо ходить по улицам ранней весной без шапки, с целью надышаться этим пьянящим воздухом на годы вперёд. Мы всё помним, как бы ни хотелось это забыть. А если забыть, что останется? Что останется такого, что хотелось бы вспоминать? Серебряная Свадьба эти странные, если не сказать страшные ощущения превратила в песню.
Третья песня макси-сингла – «Возможно» - показалась немного слабее. Это такое абсурдное перечисление причин грусти и растерянности. Ещё раз напомню – серебро – это, так уж получается, грусть, просто очень красивая и пьянящая. Это ностальгия, конечно, не как у Фон Триера, но тоже опасная, по крайней мере, для самочувствия простого взрослого человека, боящегося любых потрясений. Мы, между прочим, с возрастом не становимся менее восприимчивыми. Мы просто боимся перемен и всего, что может нас удивить.
В общем и целом, этот макси-сингл представляет собой спасительный круг. Часто именно вот этого не хватает, чтобы понять: всё в порядке, эту тоску испытывают все, она записана на подкорке у нескольких поколений, и избавятся от неё разве что наши дети. Может и к лучшему. Но они уже «Ag» не запишут.
